Градации светотени

Неумение достаточно ярко в чисто психологическом плане раскрыть ужас страдания привело здесь Риберу к известному натурализму в написании руки, с которой снята кожа. Однако натурализм не доминирует. Страшная ободранная рука не является центром внимания ни художника, ни зрителя. Рибера старается приковать внимание к лицу и к фигуре обнаженного Варфоломея, привязанного к обломанному стволу дерева. Моделью для него служит старик, уже изображенный на листах № 4 и 5. Однако его лицо более одухотворенно, глаза, поднятые к небу, более красноречивы, с полураскрытых губ слетают, кажется, слова страстной молитвы. Мимика здесь уже не чрезмерна, хотя еще и не достигнута та сдержанность, до которой Рибера доходит позже. Образу мужественно переносящего страдание героя противопоставлена фигура палача, стоящего справа, держащего нож в зубах и с деловитым и абсолютно невозмутимым видом занятого своим делом. Эта фигура совершенно жанровая, и, вероятно, моделью для нее послужил какой-нибудь неаполитанский мясник, привычными движениями свежевавший мясную тушу. Именно мясник предстает перед нами, а не палач - огромный силач, существо примитивное, грубое, но не жестокое, несмотря на свирепо нахмуренные косматые брови. Одежда на нем современная, хотя за ним стоит воин в одежде римского легионера, с лицом некрасивым, мрачным и гораздо более злым, чем у самого палача. Рядом с воином видна еще одна голова, а выше концы копий, благодаря чему создается впечатление незримого присутствия многочисленных солдат уже за рамками гравюры. Слева, словно из-за рамы картины, высовывается верхняя, наклоненная вперед часть фигуры подростка, помощника палача, который, задорно смеясь, смотрит на зрителя и точит ножи. Это такой же жанровый, подмеченный на улицах Неаполя тип, как и палач-мясник. В левом углу между камнями лежит отбитая мраморная голова античного божества.